Чудо Георгия о змие

ЧУДО ГЕОРГИЯ О ЗМИЕ
Последняя треть XV века. Ростовские земли. Дерево, темпера, 58,5 × 43

Древнерусское искусство усвоило византийские иконографические типы образа Георгия — мученика, воина, аристократа-патриция. И все же особой любовью на Руси пользовалось изображение одного из чудес святого — чудо о змие и девице, известное в живописи с XII века. Иконография этой сцены основана на тексте византийской легенды, входившей в цикл чудес святого («Чудо святого великомученика Георгия о змие»), известной в памятниках письменности с IX века. В нем рассказывается о событиях, происшедших во времена правления царя-язычника Сельвия в городе Лаосии. Господь, желая обратить в христианство его жителей и наказать их за неверие, насылает на город дракона, которому горожане вынуждены отдавать на съедение своих детей. Когда очередь дошла до младшей дочери царя, и она, дожидаясь смертного часа, стояла на берегу озера, мимо проезжал Георгий. Он призвал девушку уверовать во Христа и молитвой укротил явившегося дракона. При виде чуда горожане приняли крещение. На Руси перевод этого сочинения появился очень рано — уже в XI в., и как самостоятельное произведение книжности существовал в нескольких редакциях, что само по себе отразило особый интерес к легенде. Причем, судя по числу сохранившихся рукописей, оно было более распространено, чем тексты жития святого. По мнению исследователей, текст «Чуда о змие» стал богослужебным чтением, приуроченным к установленному Ярославом Мудрым новому празднику освящения храма св. Георгия в Киеве 26 ноября. Очевидно, что праздничной иконой этого дня должен был стать не просто образ мученика, но именно композиция «Чуда». Иконография сцены, как и лежащий в ее основе литературный источник, сложилась в византийском искусстве в X–XI вв., скорее всего, на периферии Византийской империи — в Каппадокии, Грузии, на Балканах. Примечательно, что это стало характерным и для развития ее на русской почве: более всего сюжет был популярен на Севере, в новгородских и далеких от центра среднерусских землях.

Иконография икон известна в двух редакциях, краткой и распространенной. Первому из них следует икона из собрания В. А. Бондаренко, причем восходит к весьма редкому варианту сцены, где благословляемый Христом Георгий поражает копьем дракона, извивающегося не среди горок и пещеры (что было типично и отражало текст «Чуда»), а прямо на поземе. В типе Георгия-всадника необычно сочетаются образы воина-триумфатора, горделиво шествующего на красивом коне, и змееборца, наносящего змию смертельный удар. Конь не летит, не скачет — его грациозная неторопливо-величественная поступь, изысканный силуэт, небольшая голова, красиво согнутая шея, ювелирно отточенные части сбруи подчеркивают значительность седока-победителя. Вместе с тем поза извивающегося змия, разящее копье в руках склонившегося к нему Георгия, развевающийся плащ предполагают безудержную скачку в момент схватки с врагом. Сцена на иконе соответствует кульминационному моменту рассказа: «Святой осенил себя крестным знамением и бросился навстречу чудовищу, сказав: «Господь, Бог мой, погуби ужасного змия, чтобы уверовали эти неверные». Когда он сказал это, с Божией помощью и по молитве мученика, змий упал к ногам святого Георгия». Единоборство свершается, согласно легенде, волею Божией: «Дай через меня, — обращается Георгий к Господу, — благое знамение и повергни ужасное чудище к ногам моим, да знают люди, что Ты повсюду со мной». Фигура благословляющего Спаса, простирающаяся над святым — вот ключ к пониманию всей композиции, ее сокровенный смысл. Символическому, а не иллюстративному характеру происходящего соответствует повисший и кажущийся «лишним» щит Георгия. В одной из версий «Чуда о змие» сообщается, что после крещения горожан Георгий дарует построенной в городе церкви свой щит, который висит под ее сводами, «ничем не поддерживаемый». Змееборство — классическая тема мирового фольклора: с победой над драконом связаны представления многих народов о борьбе доброго начала со злом. Змей в сознании христианина, начиная с библейской истории о грехопадении и кончая апокалиптическим образом дракона, — исконное олицетворение злого духа, символ дьявола, ада, а также язычества и ереси. Поэтому одоление его Георгием ассоциировалось с его мученической победой «силою веры» над языческим царем — повторяло триумф Христа над смертью и его борьбу с апокалиптическим зверем. Геральдический образ змееборца имел гораздо более широкий символический смысл, чем просто иллюстрация одного из эпизодов жития Георгия — это знак победы над силами зла.

Среднерусская икона «Георгия» из коллекции М. В. Розановой (Лондон, Национальная Галерея, XIV в.).

Более всего рассматриваемый памятник отличает черная масть коня — очень редкая особенность икон «Чуда Георгия о змие». Обычно мастера изображали его белым, следуя символике этого цвета, отвечавшей идеям победы добра, правды и веры. До сих пор нет убедительного объяснения этой уникальной особенности. Антитеза «белое-черное», пронизывающая библейское повествование, литургическую поэзию, колористическую символику живописной структуры иконы, наконец, народное искусство и означающая «жизнь-смерть», «рай-ад», «свет-тьма», в христианском понимании отнюдь не сводилась к противопоставлению добра и зла. Смерть Христа, ставшая залогом новой жизни человечества, предопределила отношение к «концу» и «тьме» как к «началу», ожиданию Света, воскресения. Наряду с белым, красным, рыжим, черная масть коня упоминается в библейских текстах, прежде всего, в Апокалипсисе. По толкованию Андрея Кесарийского, всадник на черном коне, появившийся в момент снятия Третьей печати (Откр. 6 : 5–6) означает «плач об отпавших от веры во Христа по причине тяжести мучений». Георгий, стяжавший венец победителя своим триумфом над невероятными по тяжести мучениями, «смертью смерть поправший», мастью своего коня «снимает» наказание апокалиптического образа. Подобно тому, как наступивший на голову змия Христос своей Жертвой и Светом «исправил» черную тьму Ада и Смерти.

Небольшие поясные образы преп. Макария на левом поле иконы и симметричного ему архидиакона Стефана свидетельствуют о ее патрональном назначении. Вместе с тем, они напоминают о земледельческом культе Георгия, почитание которого в народе доходило подчас до полного обожествления. В день его праздника 23 апреля происходил первый выгон скота в поле, при этом стадо сначала обносили иконой «Чуда Георгия о змие», вручая святому покровительство над животными. В обряде «окликания Егория», наряду с обращением к нему самому просили о помощи и преп. Макария.

Колористическая гамма иконы, в которой главную роль играет сочетание темной киновари, синих и голубых пигментов, сближенных зеленых и охры, особое внимание к гибкой, каллиграфической линии, изысканность силуэта хрупкой фигуры святого, тонкие белильные света, нанесенные на одежды — все это сближает памятник с ростовскими традициями.