Богоматерь Курская-Коренная

На нижнем поле надпись: «ИЗОБРАЖЕНИЕ И МЕРА С ЧУДОТВОРНОГО ОБРАЗА ПРЕСВЯТЫЯ БОГОРОДИЦЫ ЗНАМЕНИЯ КУРСКИЯ».

По преданию, Курская-Коренная икона Богоматери Знамение (празднуется 8/21 сентября) была обретена в 1295 году недалеко от Курска. Один из жителей города Рыльска нашел образ Богоматери лежащим у корня дерева, и в этом месте забил источник. По месту обретения икона получила свое название — Коренская или Коренная. Для прославления Богоматери князь Василий Шемяка приказал перенести икону в Рыльск и построил в нем храм Рождества Богородицы, куда поставили икону. Однако икона неоднократно возвращалась на место своего обретения, где для чудотворного образа построили часовню.

В 1597 году по приказу восстановившего город Курск царя Федора Иоанновича икону Богоматери принесли в Москву. Царь Федор и царица Ирина украсили ее шитой ризой и вставили в раму с изображением Саваофа и пророков. При содействии царя на месте обретения иконы был основан монастырь — Коренная пустынь, куда икону вскоре вернули. Некоторое время спустя святыню перенесли в Курск, а в пустыни оставили ее список.

Икона Богоматери Курской-Коренной считалась покровительницей русского воинства и нередко оказывалась в центре исторических событий. Так, перед этой иконой молился Лжедмитрий I, приказавший отправить ее в Москву. В 1615 году икону возвратили в Курск и поставили в соборном храме, а в 1618 году перенесли в Знаменский монастырь. В 1680-е годы с иконы было выполнено несколько списков для войск, отправлявшихся в Азовские походы. В 1812 году список чудотворной иконы был послан в действующую армию князю М. И. Кутузову.

Благодаря раме с изображениями пророков, сделанной для чудотворной иконы в конце XVI века, иконография Богоматери Курской-Коренной воспринимается как один из вариантов композиции «Похвала Богоматери». Смысловым центром иконы является образ Боговоплощения, открывшего путь к спасению, — изображение молящейся Богоматери с Младенцем Христом в лоне (Богоматерь Воплощение). Богоматерь представлена в лиловом мафории и синем хитоне, а Христос — в зеленом хитоне с охристым клавом и красном гиматии, с покровенными руками.

На верхнем поле иконы изображен Господь Саваоф с распростертыми в благословляющем жесте руками и Святой Дух в виде голубя. По сторонам средника, среди растительных побегов, в чашечках цветов представлены полуфигуры пророков. В руках они держат развернутые свитки с текстами своих пророчеств. Это царь Давид («Воскресни Господи в покои твои ти и кивот святыни твоея...»; Пс. CXXXI, 8), царь Соломон («Премудрость созда себе дом и утверди столпов семь...»; Притч. IX, 1), Моисей («Аз видех купину огнем горящу и не сгоре...»; Исх. III, 2), Даниил («Отторжеся камень без рук и порази образ...»; Дан. II, 34), Исайя («Се Дева во чреве приимет и родит и нарекут имя ему...»; Ис. VII, 14), Иезекииль («Се Бог наш не приложися к нему и не...»), Гедеон («Се аз положу руно овчее на гумне: и аще будет роса...»; Суд. VI, 37), Илия («Ревнуя поревновах о Господе Боге и Вседержителе моем...»; III Цар. XIX, 10), Аввакум («Бог от юга приидет, и святый из горы...»; Авв. III, 3). Пророки, предвозвестившие воплощение Бога Слова, воспевают непорочную Деву, избранную Божественным промыслом и ставшую орудием исполнения предвечного замысла Творца.

Публикуемая икона представляет собой характерное произведение русской иконописи эпохи барокко и может быть отнесена к середине XVIII века. Есть основания предполагать, что происходящий из Нерехты список с чудотворной иконы «Богоматерь Курская-Коренная» был написан в Петербурге по заказу нерехтского купца Михаила Яковлевича Грязновского, получившего должность при дворе императрицы Елизаветы Петровны.

Декоративность живописи и использование некоторых приемов западноевропейского искусства придают памятнику исключительное изящество. Прихотливые изгибы стебля с диковинными цветами — тюльпанами и нарциссами — образуют овальные обрамления вокруг фигур пророков. Патетика образов — сердечный порыв Моисея, мудрое спокойствие Исайи, экстаз Иезекииля, стремительность Гедеона, смирение юного Аввакума — создает впечатление театральной приподнятости и взволнованного движения. Сложным ракурсам, беспокойным ритмам золотых пробелов, положенных по гребню разбегающихся складок, прихотливым контурам одежд вторит необычное обрамление средника иконы в виде лепной левкасной рамки из цветочных венков, завитков и овалов. Очень тонко написаны мягкие светотеневые моделировки фигур. Необычайную изысканность придает иконе блеск золота и нежное многоцветье красок — розоватой карнации, сизосерой, лилово-розовой, травянисто-зеленой, оранжево-красной и желтой — рядом с черными полями.