Т. А. Сидорова

К вопросу о миниатюре из Евангелия попа Домки

         
c. 208¦ Евангелие попа Домки (ГПБ, Fn I, 7), называемое также Милятиным, по имени заказчика новгородского купца Милятина Лукинича, относится исследователями к концу XII или началу XIII в.¹

Евангелист Иоанн
Миниатюра Евангелия попа Домки

        Миниатюра, о которой идет речь, написана на отдельном листе и вставлена в рукопись попа Домки в самом начале. Она датируется временем более ранним, чем рукопись, — концом XI или началом XII в.² Неоднократно упоминаемая авторами различных изданий (книг, статей) и исследованная в специальной статье (см. прим. 1), она все же не получила, как мне кажется, удовлетворительного объяснения.

        В своих суждениях я основываюсь исключительно на иконографическом и идеологическом содержании приводимых мною памятников, не касаясь художественной их оценки.

        На миниатюре из Евангелия попа Домки Евангелист Иоанн изображен сидящим в трехчетвертном повороте на скамье с мутакой. На коленях у него раскрытая книга, которую он придерживает левой рукой, правой как бы переворачивая страницы. Но он не читает. Глаза его, оторвавшись от книги, устремлены куда-то вдаль. Он как бы охвачен размышлением или созерцанием явившегося ему видения.

        За спиной св. Иоанна изображена в более мелком масштабе человеческая фигура, тесно прильнувшая к его спине и положившая правую руку на его плечо. Эта фигура плохо сохранилась. Лик ее стерт почти совершенно. Но ясно: она нашептывает что-то на ухо евангелисту Иоанну. Голова ее, как и голова евангелиста, заключена в большой круглый нимб. Оба нимба, соприкасаясь, не пересекаются друг с другом.

        Определение этого персонажа, стоящего за спиной евангелиста Иоанна на высоком подножии в виде четырехугольной тумбы, вызвало разногласия среди исследователей. Его принимали за бескрылого ангела, диктующего св. Иоанну текст Евангелия,³ или за олицетворение Софии Премудрости,⁴ часто изображаемой с евангелистами в той же роли вдохновительницы. Оба эти определения справедливо отвергаются в статье Г. И. Вздорнова; указав на то, что эта фигура мужская, поскольку ясно видны остатки ее бороды, автор предлагает считать ее апостолом Павлом.⁵

        При определении этой загадочной фигуры следует подчеркнуть, что она изображена не просто «рядом» с евангелистом Иоанном, как равноценный с ним персонаж. Она имеет здесь значение некоего высшего существа, сообщающего евангелисту премудрость, которая должна быть воплощена в его Евангелии. Так выражена исконная идея византийских и древнерусских людей о боговдохновенности Священного Писания.

        В древнехристианском искусстве — византийском, югославянском, русском и др. — мы нередко встречаемся с изображением вдохновляющей Евангелиста фигуры; она принимает различные формы, но большей частью выступает в образе женского существа, стоящего позади или перед пишущим Евангелистом, и носит наименование Софии Премудрости.⁶ Важно то, что инспирирующая личность, по мысли древнего верующего человека, должна стоять в иерархии богопознания выше инспирируемого c. 208
c. 209¦ ею автора. Так, в изображениях пишущих Марка и Луки и вдохновляющих их апостолов — Петра или Павла последние мыслятся значительно более искушенными в премудрости, чем евангелисты.⁷

        Во многих иллюминованных Евангелиях три первые евангелиста, Матфей, Марк и Лука, изображаются с вдохновляющей их Софией. Значительно реже с Софией изображается евангелист Иоанн. Обычно Иоанн Богослов рисуется получающим вдохновение от трех лучей,⁸ исходящих из сектора небес, или выступающей оттуда десницы.⁹ Очевидно, инспирация даже Софии Премудрости казалась древним людям недостаточной для Евангелия Иоанна Богослова.

        Обратим внимание на некоторые изображения апостола Павла с верховными апостолами — Иоанном Богословом и апостолом Петром. На изданной Ш. Дилем костяной пластинке в Дрездене, датируемой им XI в.,¹⁰ т. е. временем, к которому относится и миниатюра Евангелия попа Домки, апостол Павел изображен вместе с Евангелистом Иоанном. Евангелист Иоанн Богослов и апостол Павел представлены в рост, стоящими на широком постаменте, фронтальная сторона которого украшена аркатурой на колонках. Иоанн Богослов слева, апостол Павел справа. Головы их, окруженные нимбами, слегка повернуты друг к другу. В левых, согнутых руках обе фигуры держат кодексы. Правая рука апостола Павла опущена, правая рука евангелиста Иоанна приподнята к груди жестом, обычно считаемым жестом благословения. По фону, вдоль голов изображенных персонажей врезные (столбиком) надписи, сообщающие их имена. Над их головами, по фону же — рельефная надпись в две строки греческого текста.¹¹ Глаза Иоанна Богослова приопущены, взгляд сосредоточенный, задумчивый, губы полуоткрыты. Он говорит. Глаза апостола Павла широко открыты и с выражением пытливого внимания устремлены в сторону евангелиста Иоанна. Он слушает. Жест правой руки Иоанна Богослова, традиционно толкуемый как жест благословения, в данном случае, возможно, является жестом беседы, приглашающим к вниманию, к слушанию, как это мы видим, например, в сцене беседы царя Соломона с Иисусом, сыном Сираха, где оба собеседника обращаются друг к другу с одинаковым жестом правой руки.¹² Выражение лиц обоих рядом стоящих персонажей на Дрезденской пластинке вполне соответствует такому толкованию. Каково же их соотношение друг с другом? Совершенно ясно: евангелист Иоанн поучает, апостол Павел внимает поучению. Приоритет вдохновения, убеждения, откровенного знания здесь явно на стороне евангелиста Иоанна, а не апостола Павла.

        Может быть, еще разительнее выражена подобная же идея в композиции на другой резной по кости пластинке, относящейся к  VI или VII в., с изображением апостола Павла и апостола Петра (из Музея Виктории и Альберта).¹³ Оба апостола сидят друг против друга, апостол Павел справа, апостол Петр слева. Св. Павел изображен склонившимся над кипой листов кодекса, лежащих на его коленях. В правой руке у него перо, он готовится записывать то, что скажет ему апостол Петр. Поза его выражает смирение и покорность послушного писца. Св. Петр изображен сидящим в кресле, в позе величественной и даже повелительной. Правая рука его с жестом, весьма схожим с жестом руки евангелиста Иоанна на пластинке из Дрездена, обращена к апостолу Павлу. Св. Петр диктует, св. Павел внимает и записывает. Между апостолами какой-то предмет, может быть подсвечник (?), на высокой ножке, стоящий на полу, а за ним, несколько в глубине, ангел, изображенный в фас, с крыльями, широко раскинутыми над головами сидящих апостолов. В левой руке ангела жезл, правая рука с открытой дланью обращена к апостолу Петру. Смысл композиции ясен: апостол Петр получает через ангела божественное откровение и сообщает его послушно записывающему апостолу Павлу. Приоритет в боговедении, как и на Дрезденской пластинке, принадлежит непосредственному ученику Христову, на этот раз простому рыбаку, апостолу Петру. Так понимали византийцы и древнерусские люди идейное соотношение между верховными апостолами Иоанном и Петром и после призванным апостолом Павлом.

        Мог ли при таких воззрениях, устойчиво существовавших на протяжении веков (как свидетельствуют приведенные мною пластинки — от VI до XI в.), апостол Павел мыслиться и изображаться вдохновителем евангелиста Иоанна? Думается, вряд ли.

        Кого же в таком случае изображает фигура, стоящая за спиной евангелиста Иоанна c. 209
c. 210¦ на миниатюре из Евангелия попа Домки?

        Если присмотреться к нимбу этой фигуры, то можно увидеть еле заметное, но все же отчетливо выступающее перекрестие — верхний и левый концы eгo, слегка расширяющиеся у ободка, — остальное скрыто за головой сидящей фигуры евангелиста Иоанна. Нимб с перекрестием — исключительный атрибут Иисуса Христа — снимает всякие сомнения: сам Иисус Христос является, по мысли миниатюриста, вдохновителем евангелиста Иоанна, т. е. то Слово, которым и начинается четвертое Евангелие. Такое определение фигуры, стоящей за спиной Евангелиста Иоанна на миниатюре Евангелия попа Домки, находит свое обоснование в той оценке, которую давали древние люди повествователям четырех Евангелий. Иоанн и Матфей были непосредственными учениками Иисуса Христа, тогда как Марк и Лука получили свое откровение из вторых рук, от апостолов Петра и Павла. Очевидно, соблюдается градация значимости их вдохновения.

Знаменательно, что не только евангелист Иоанн изображается с Иисусом Христом как вдохновителем, но на некоторых миниатюрах и евангелист Матфей представлен получающим вдохновение из того же источника. Так, например, в Евангелии с Апостолом (ГПБ, греч. 101)¹⁴ над головой сидящего в обычной позе перед столиком св. Матфея изображен Иисус Христос в четырехугольной и овальной ауре с тетраморфами по сторонам ее. Нижний конец этой «Славы» касается круглого нимба евангелиста. Миниатюры той же рукописи с изображениями евангелистов — Марка, которому диктует стоящий за его спиной апостол Петр,¹⁵ и Луки, пишущего по указанию находящегося перед ним апостола Павла,¹⁶ — ясно раскрывают смысл композиций: в то время как другие два евангелиста вдохновляются верховными апостолами, евангелист Матфей получает откровение непосредственно от Иисуса Христа, как его очевидец и непосредственный ученик. Градация соблюдена и здесь, но в данном случае автор миниатюры предпочел выдвинуть на первое место не Иоанново откровение, а Матфеево. Евангелист Иоанн в иллюстрации той же рукописи не получает каких-либо отличительных знаков вдохновения. Он изображен спокойно диктующим свое Евангелие Прохору.¹⁷

        В недавно вышедшей книге Т. А. Измайловой опубликованы миниатюры армянского Евангелия 1053 г. (Ереван, Матенадаран, М 3793), в которых находим подтверждение высказанной мною мысли: св. Иоанн, диктующий Прохору, изображен здесь с вдохновляющей его из сектора небес полуфигурой Иисуса Христа,¹⁸ в то время как другие три евангелиста представлены без инспирирующих фигур.¹⁹ И уже вполне явно выражена мысль о различии инспирации Матфея и Иоанна с Марком и Лукою в Евангелии XII в. (ГПБ, греч. 98), где над каждым евангелистом в тимпане арки, в медальоне дано погрудное изображение персонажа, к которому возводится автором евангельское откровение: здесь Лука изображен с Павлом, Марк с Петром, а Матфей и Иоанн изображены с Иисусом Христом (нимб с перекрестием).²⁰

        Своеобразие композиции миниатюры Евангелия попа Домки заключается не в этой, очевидно общепринятой в древности мысли, а в том, что автор миниатюры решился высказать эту мысль не в завуалированной, символической форме, а вполне открыто, изобразив Иисуса Христа в качестве инспиратора в реальном человеческом облике. c. 210
 ¦