Е. Ю. Макарова

Икона «Богоматерь Знамение» из церкви Федоровской Богоматери в Ярославле: особенности иконографии

Илл. 1

        Икона «Богоматерь Знамение» [илл. 1]¹ — центральный образ пророческого чина иконостаса, созданного в 1705 г. для церкви Федоровской Богоматери в Ярославле.² Ее композиция следует чудотворной иконе «Курская Коренная», где Богоматерь Знамение представлена в раме с изображением Саваофа и ветхозаветных пророков Давида, Соломона, Моисея, Ильи, Иезекииля, Даниила, Исайи, Гедеона и Аввакума. Ярославская икона значительно отличается от образца по размеру и имеет ряд иконографических особенностей. Руки младенца Христа изображены не покровенными, как в прототипе, он благословляет правой рукой, а в левой — держит свернутый свиток. Вокруг изображения Богоматери представлены не девять, а одиннадцать пророков, изменены некоторые тексты в их свитках.³ Названные наблюдения послужили поводом для исследования, посвященного проблеме развития традиционной иконографической схемы «Богоматерь Знамение» в новой исторической обстановке.

        В композиции ярославской иконы обращает на себя внимание решение средника: образ Знамения вписан в восьмиугольник и уподоблен панагии, что подчеркивает значение Евхаристического прообраза. Образ Богоматери Воплощения традиционно помещается в конхе жертвенника, где исход Тела Христова от Богоматери прообразует приготовление Евхаристического хлеба в ходе проскомидии.⁴ Образ Знамения украшает все предметы используемой в Литургии утвари — дискосы, потиры, тарели, покровцы, воздухи. При этом особенностью именно ярославских дискосов является многогранная звездчатая, в том числе и восьмигранная, форма.⁵ После литургии в завершение монастырской и царской трапез совершался чин возношения Панагии: богородичную просфору возлагали на панагиар, имеющий форму восьмигранника, изымали из нее часть — тело Христово и крестообразно возносили ее над присутствующими. Возношение Богородичного хлеба — символ присутствия Богоматери, давшей тело Богу, и Христа, тело которого — хлеб.⁶ Таким образом, используя форму восьмигранника, ярославский мастер акцентировал евхаристическую тему, представляя Богоматерь символом Церкви, вне времени предстоящей Божеству и спасающей христиан через причастие.

Илл. 2

        С символикой числа «восемь» также связываются восьмиконечные софиологические нимбы Бога-Отца и Святого Духа. Использованием формы восьмигранника подчеркивается софийность образа Богоматери «Премудрости Божией приятелице, вместившей невместимое Слово». Подобное решение в христианском искусстве известно как композиция «Трон Соломонов» [илл. 2], где Богоматерь, происходящая из рода Давида и Соломона, «царево седалище» и «престол Господен, от земли вознесенный в Царствие Небесное», с младенцем на руках восседает на престоле с восьмиугольной спинкой.⁷ Эта особенность изображения Богоматери закономерно повлекла выбор типа Спаса как Эммануила со свитком в руке.

        Прославление Богоматери, как «Двери спасения» и «райских дверей отверзение», позволяет в символике восьмигранника отметить значение восьми пасхальных дней, когда в храмах открыты царские врата. Поэтому Богоматерь здесь предстает и образом Рая: «Святая святых» представлена как драгоценность, обрамленная венком «тайных цветов прекрасносущего рая» — медальонов с изображениями пророков.

        Таким образом, помимо основной темы Боговоплощения, в ярославской иконе Богоматерь предстает вместилищем Премудрости, символом Рая, образом земной Церкви, через Евхаристию причащающей к Спасителю и предстоящей Ему. Поэтому мафорий Богоматери уподоблен священнической фелони или эфуду первосвященника, украшенному по Завету двенадцатью камнями: одиннадцатью камнями, что соответствует числу медальонов с пророками, двенадцатое украшение — панагия-медальон с изображением Спасителя отражает образ Бога-Отца.

        Все нюансы содержания средника поддержаны в композиции обрамления. Пророки собраны на пир Премудрости, вокруг «Хлеба Живого», прообразуя и новозаветную Тайную вечерю, и евхаристическую трапезу с прославлением Богородичного хлеба. Обрамления и масштаб фигур представляются своеобразным комментарием: замкнутые медальоны здесь, словно, символизируют конечность человеческой плоти, даже освященной Божеством; облачное обрамление Саваофа распахнуто, и он представлен во главе круга как «Альфа и Омега, начало и конец»; грандиозность размера фигуры Богоматери, замкнутой в софийный восьмиугольник демонстрирует величие и всесвятость Премудрости.

        Учитывая особенности композиции, представляется неслучайным число медальонов и представленные пророческие образы. Число фигур в обрамлении средника увеличено до двенадцати, что также символично.⁸ В христианстве известны ветхозаветные и новозаветные двенадцатирицы — двенадцать колен Израилевых или двенадцать апостолов. Со значением числа двенадцать связана идея круговращения небосвода — часов, дней и лет. Концентрические схемы в церковных календарях фиксируют годичный круг богослужения и называются «Миротворными кругами».⁹ В этом контексте автор акцентирует солярную христологическую символику: уподобляя круговорот времени вокруг Солнца круговороту бытия вокруг Христа-Солнца праведного, он изображает Спасителя в центре композиции в розовом медальоне, пронизанном золотыми лучами и усыпанном звездами, выделяя его на темном мафории Богоматери, следуя тексту пророчества Аввакума, используемого в иконе: «Покрыло небеса величие Его и славою наполнилась земля. Блеск ее как солнечный свет, от руки Его лучи…» (Авв 3, 3–4).¹⁰

        Одновременно с круговым построением композиции внутри нее могут быть вычленены три горизонтальных регистра: предстоящие Богу-Отцу цари Давид и Соломон: обращенные к Богоматери пророки Моисей, Илья, Иаков, Даниил, Исайя и Гедеон; в основании композиции первосвященники Захария и Самуил предстоят пророку Аввакуму.¹¹ Подобное построение может быть прочитано как последовательность замысла (Прообраза), осуществления (Воплощения) и пребывания (Церкви).

        Фигуры Давида и Соломона обращены к Саваофу; в руках они держат жезлы, как первые цари — «жезлы от корени Иессеева», прообразы Христа. Они первыми были названы Сынами Божиими и приняли благословение Творца: «Он [Давид — Е. М.] построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его навеки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном...» (2 Цар 7, 13–16). Соломон, осуществивший завет отца и построивший «Дом имени Господа», прославлялся как уста Божественной Премудрости.¹² Образы Давида и Соломона выступают земными прообразами Божественного Домостроительства: Отец и Сын, цари и пророки, возвели многообразные вместилища Премудрости: Иерусалимский храм, библейские книги (Псалтырь, Песнь Песней, Книгу притч) и тело Марии.

        Средний регистр — предстояние пророков Богоматери, к ней обращены их лики, слова и указующие жесты рук. Композиция сходна с «Похвалой Богоматери», где Богоматерь прославляется в традиционных образах Неопалимой Купины, Лестницы Небесной, Горы Разумной, Росы Небесной.

        Нижний регистр композиции являет место Церкви в мироздании, созданном Премудростью. В образах первосвященников Захарии и Самуила представлена идея преемственности ветхозаветной и новозаветной Церквей и прославление священнического служения: Самуил тайно помазал на царство богоизбранного Давида, избавившего иудеев от ига филистимлян, Захария принял смерть от руки воина нечестивого Ирода, защищая невинных. Идея о Церкви как опоре Божественного Домостроительства прочитывается в свитке пророка Аввакума: «Бог от юга приидет из горы… Покрыло небеса величие Его и славою наполнилась земля. Блеск ее как солнечный свет, от руки Его лучи… и здесь тайник Его силы» (Авв 3, 3–4).

        Одна деталь изображения позволила открыть еще одну грань содержания этой композиции. Медальон с Аввакумом имеет в основании подобие камня. Композиционно он является основой центральной оси композиции, которая включает образы, прямолично обращенные к зрителю: прославляющего воплощение Божества пророка Аввакума, Богоматери, Христа Эммануила и Саваофа. Пророчество Христа о камне: «Ты — Петр (камень), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи от Царствия Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф 16, 18–19) — делает этот символ итогом многосложного замысла автора и целью его работы. Открывая исторический контекст, он упоминает о камне-Петре, возводя российского государя в основание Домостроительства, освящает его труды, сравнивает его преобразования с сотворением нового мира.

        Попытаемся найти подтверждение этой гипотезы в составе образов и надписях пророческих свитков. На ярославской иконе читаем следующие тексты: у Давида — «Вся земля да поклонится...» (Пс 65, 4); у Соломона — «Премудрость созда себе храм...» (Прит 9, 1); у Моисея — «Аз видех купину огнем горящую...» (Исх 3, 2); у Даниила — «Гору тя разумну пронарекох...» (Дан 2, 35); у Ильи — «Ревнуя поревновах по Господе...» (3 Цар 19, 10); у Исайи — «Се Дева во чреве приимет...» (Ис 7, 14); у Иакова — «Се лествица утвержена...» (Быт 28, 12); у Гедеона — «Сниидет Господь на землю яко дождь...» (Пс 71, 6); у Захарии — «Приидет Господь Бог мой...» (Лк 1, 68 (?)); у Аввакума — «Бог от юга приидет из горы...» (Авв 3, 3); у Самуила — «Аз помазах на царство Саула...» (1 Цар 12, 1).

Илл. 3

        При сравнении с оригинальной иконой [илл. 3]¹³ и списками «в меру и подобие» выяснилось, что на месте пророка Иезекииля представлен праотец Иаков, добавлены образы первосвященников Захарии и Самуила. Заменены тексты в свитках Давида, Даниила и Гедеона. Анализ этих изменений поясняет программу ярославской иконы.

        Отсутствие образа пророка Иезекииля с текстом «Се Бог наш не приложися к нему ин...» снимает тему иудейского богоизбранничества, в контексте нашей иконы — православных, что перестало быть актуальным в связи с мероприятиями, осуществляемыми Петром I. Вместо него представлен праотец Иаков, младший сын Исаака, получивший благословение вместо старшего брата, скрывавшийся от его гнева, боровшийся с Богом и основавший двенадцать колен Израилевых. Этот образ по принципу аналогии мог осмысляться как библейский прообраз Петра Великого. Права царевича оспаривались многими современниками, утверждавшими, что младший сын от второго брака не может наследовать престол, что Петр — самозванец, подмененный во время его пребывания в Европе и т. п., при этом реформы Петра, разрушавшие вековые традиции, считались дерзким богоборчеством. Образ праотца Иакова и текст в его свитке «Се лествица утвержена…» напоминает, что земля обетованная была заслужена Иаковом и дана ему по праву, как и Россия — Петру I.

        Включение в композицию образов первосвященников призвано определить место Церкви в сложной исторической ситуации. Тексты в их свитках «Приидет Господь Бог мой...» и «Аз помазах на царство Саула...» подчеркивают мысль о доверии государю и благословении его деяний. Они — одновременно и пример, и дань уважения пастырям, поддерживавшим и содействовавшим Петру: Митрофану Воронежскому, Стефану Яворскому, Димитрию Ростовскому, Феофану Прокоповичу…

        Замены текстов в свитках пророков демонстрируют определенную закономерность. Автор использует более динамичные стихи из тех же пророчеств: «Воскресни Господи в покои твои ти и кивот святыни твоея...» (Пс 131, 8) на «Вся земля да поклонится...» смещает акцент с темы завершения спасительной миссии Господа на тему верности и признания; «Отторжеся камень без рук и порази образ...» (Дан 2, 34) на «Гору тя разумну пронарекох...» меняет тему поражения идолопоклонства и нерукотворного чуда на образ осмысленной грандиозности и незыблемости свершения; «Се аз положу руно овчее на гумне: и аще будет роса...» (Суд 6, 37) на «Сниидет Господь на землю яко дождь...», где также ожидание чудесного знамения заменено темой творческого и благодатного порыва. Вся цепочка текстов завершаются тезисом о помазании царя, преемника Божественной воли на земле, чем утверждается закономерность новоустроенного порядка. Связь умозрительного и реального, пронизывающая весь замысел иконы, позволяет говорить о пророках в ярославской иконе не только как о провозвестниках Воплощения, но как о свидетелях многообразных и непостижимых проявлений Божественной воли, главным из которых является пришествие Спасителя, преобразовавшего мир. Поэтому, изображая младенца Христа, автор счел необходимым заменить его покровенные спеленутые руки жестом благословения.

        Анализируя иконографические особенности ярославской иконы, мы приходим к выводу, что подобное развитие мысли было возможно лишь в конкретной исторической ситуации. Икона «Богоматерь Курская Коренная» получила общероссийское почитание в правление Петра I. В 1680-е гг. с иконы выполнили несколько списков для войск, отправлявшихся на Азов. Указом Петра I списки с нее брали в военные походы, ею благословляли донских казаков, воюющих в Крыму.

        Появление образа Богоматери Курской Коренной в пророческом чине не противоречит догматике, а традиционное Знамение было замещено образом Богоматери на престоле уже в конце XVII в., что отражало перемены, происходившие в Российском государстве и государственности.¹⁴ С развитием этого процесса может быть связано появление в начале XVIII в. композиции, следующей образу, почитаемому Петром I. Представляемая икона — самое раннее обращение к иконе «Богоматерь Курская Коренная» в Ярославле. Списки с чудотворного образа более позднего времени точно следуют оригиналу и не имеют подобных отличий.

        Таким образом, появление подобной программы в Ярославле можно объяснить исторически. В петровское время город переживал все нововведения молодого государя. Царь Петр неоднократно посещал Ярославль, и каждый раз город переживал очередное потрясение.¹⁵ После визита в 1693 г. был издан царский указ о зачислении в посадское тягло крестьян, поселившихся в городе после Соборного уложения 1649 г., что в позволило молодому царю увеличить доходы в казну более чем в 2 раза. В 1696 г. в Спасо-Преображенском монастыре царь Петр принимал участие в похоронах стольника князя Федора Ивановича Троекурова, умершего от ранения при осаде Азова 5 августа. В 1698 г. в Ярославль были сосланы нескольких стрелецких семей после подавления бунта в Москве. В 1701 г. по царскому указу на пушечное литье было изъято 4 колокола и медный лом из ц. Иоанна Предтечи. В 1706 г. в Ярославль были сосланы 45 пленных шведов. В 1709 г. постановлением Сената Ярославль вошел в состав Ингерманландской провинции, и лишь после смерти императора, в 1727 г., был возвращен в Московскую губернию. В 1712 г. царским указом были сокращены вдвое средства из таможенных выплат на содержание монахинь Казанского монастыря, и совсем прекращены денежные выплаты из таможенных денег на содержание богадельни при ц. Николы Бельского.

        Эти подробности позволяют говорить, что город был в эпицентре всех событий петровского времени и исполнил все требования к нему ради блага Отчизны. Размышление о смысле и необходимости этих жертв может быть прочитано в композиции представляемой иконы, становящейся призывом к принятию перемен и надеждой на плодотворность всех усилий.

        Подобная программа могла появиться в среде сторонников Петра и, возможно, в высших кругах Ярославля. Известно, что в 1705–1716 гг. в церкви Федоровской Богоматери работали мастера-резчики из вотчины князя Михаила Юрьева Щербатова.¹⁶ В 1704–1706 гг., его отец — стольник князь Юрий Константинович Щербатов — был воеводой в Ярославле. Присутствие на митрополичьей кафедре прославленного Димитрия Ростовского также оказывало влияние на состояние умов в городе. Принимая во внимание традиционное качество работы ярославских иконописцев, неудивительно, что нашлись художественные силы, способные воплотить столь актуальную концепцию, насыщая традиционную форму самым современным содержанием.